Форпост - Страница 290

290

Во-первых, ни двигателей, ни горючего в баках не было. Всё это лежало на складе в бастионе, а Ваня совсем не был уверен в том, что он сможет в одиночку установить тяжеленный движок и заправить яхту. С парусами же связываться Маляренко просто боялся — один выход в узкий проход превращался в этом случае в неразрешимую проблему.

Во-вторых, совесть. Шабельский ни разу не обманул, не предал или схитрил с ним и Маляренко это очень ценил. Олег на деле доказывал, изо дня в день, что он — друг. Настоящий. Такие отношения следовало беречь, холить и лелеять, чем Ваня и занимался.

Ну а в третьих… кто знает, что ждало его 'дома'?

На крыше бастиона уже вовсю хозяйничало солнце и Иван уселся в тени у самого среза воды, опустив в море босые ноги. С той стороны, где проходил общий завтрак, прибежала давешняя девчонка, принесла тарелку горячей ушицы и жарко пообещала скоро его сменить на посту. Ваня только махнул рукой и принялся за еду, бездумно уставившись на море. Девушка напоследок 'невзначай' коснулась его тугим бедром и со смехом исчезла в бастионе.

'Дурочка, да у меня дочь… ай!'

Рыба не лезла в горло. Маляренко совсем уж было собрался впасть в меланхолию, как из-за скалы в поле зрения часового неторопливо вползла парусная лодка. С явным прицелом на спокойную гавань порта.

— Ай, бля!

Тарелка с ухой полетела кувырком, слегка ошпарив колени Вани, а руки уже сами собой шарили по земле в поисках автомата. Маляренко выплюнул непроглоченный суп, подхватил автомат, вскочил на ноги и рванул к ближайшему укрытию.

На незнакомой лодке заметили, что порт уже занят и лихорадочно спускали парус, одновременно усиленно табаня вёслами. Маляренко занял позицию, перевёл дух и только сейчас понял, что не успел подать сигнал остальным.

'Тьфу ты!'

Через прицел было видно, как носятся по лодке две фигурки и что-то тревожно друг другу говорят. Видимо пришельцы совсем не ожидали, что стоянка будет уже кем-то занята. Маляренко присмотрелся — у высокого мужчины на боку висело что-то вроде меча, а у второго, подростка в серых штанах и рубахе, на спине висел арбалет.

'Не заряжен, вроде'

Ваня снял оружие с предохранителя, передёрнул затвор, встал и, наведя автомат на лодку, пошёл по волнорезу вперёд.

'Мальчика' звали Серёгой, а 'девочку', соответственно — Олей. Именно эта сладкая парочка и оставила последнюю надпись на скале 'Серёга + Оля'. Были эти ребята не пойми чем: то ли хипарями, то ли мародёрами, то ли просто бродягами, которым каким то чудом удалось заполучить во владение парусную лодку. Всё их занятие сводилось к тому, чтобы урвать всё, что плохо лежит, а потом продать или обменять свою добычу 'на базаре'.

Знакомство с ними у Вани не задалось. На предупреждающий окрик с берега, здоровенный широкоплечий Серёга одним движением сунул миниатюрную девушку за деревянный ящик, а вторым — метнул в Ивана остро отточенной железякой.

И ведь почти попал, паршивец! С двадцати метров!

Топор прогудел прямо над головой Маляренко и если бы не похвальная реакция тела, то быть Ивану двухголовым. Но пронесло.

Лодка по инерции шла к входу в бухту и Маляренко, торчавший на волнорезе как одинокий тополь в чистом поле, решил второго шанса уродцу не давать. Серёга улетел с носа на дно лодки с простреленной ногой, а сам кораблик с неприятным хрустом налетел на верхушку крепостной стены.

Бывшему сержанту погранвойск Дмитрию Пятакову не раз приходилось 'потрошить' на предмет интересной информации, понимающих с пятого на десятое по-русски таджикских 'вовчиков', а после, в лихие девяностые — потрошить (в буквальном смысле) отморозков, наезжавших на молодое предприятие Шабельского.

Серёгу Димон прессовал умеренно. С отрезанием по кусочкам уха, ударами по свежезамотанной бинтами ране на ноге и прочими чрезвычайно болезненными, но не фатальными приёмчиками.

— Серёжа, просто расскажи. Что, как, откуда. Какие новости. Про себя можешь молчать. Просто… что в мире то делается?

Вопреки всем законам логики, парняга хрипел, орал и матерился, но никакой интересующей хозяев острова информации не выдавал.

В разговоре деятельно принимал участие подручный Димы и, как ни странно, лейтенант. Сам Шабельский в компании Ивана сидел поблизости и нервно грыз ногти. Взгляды, которые пленник бросал на пластырь на ноге, на раскладные кресла, на лампу дневного света, говорили сами за себя и приводили предводителя местного дворянства в состояние душевного трепета.

'Уй, бляаааа! Ваня, что ж ты…'

Маляренко красноречивый взгляд друга понял верно.

'Ну а …ули!'

— Ты же меня про место спрашивал. Место, Олежка, хорошее… — Маляренко говорил вполголоса, внимательно разглядывая второго персонажа. Девушка, или, вернее, молодая женщина, сидела в полутьме, на приличном расстоянии от лампы и, тщательно изображая испуг, усмехалась! — А про то, что вас слишком мало и вы слишком жирные — разговору не было.

Шабельский тихо матюгнулся. Если каждый встречный-поперечный с такой жадностью будет рассматривать ЕГО имущество, то перспективы вырисовывались совсем не весёлые.

— Ты тоже на неё смотришь?

— Угу.

— Дима, — Иван кашлянул, — оставь его. Оля, давайте отойдём. Нам надо поговорить.

Капитана лодки Маляренко вычислил сразу. Выдали Ольгу чересчур жёсткие глаза, отсутствие мимики и очень ненатуральное повизгивание. Актрисой женщина оказалась неважной.

'Лет тридцать. Не меньше. Но вряд ли больше. Да и не дюймовочка она…'

290