Форпост - Страница 100

100

Маляренко провёл ладонью по влажному песчанику.

"Мда. Виноград или плющ тут точно не помешают".

Укутавшись поплотней в старую кожаную куртку и помянув добрым словом Иваныча, Маляренко двинул в дом.

"Home. Sweet home!"

— Марья! Ужин!

Проснувшись ещё затемно, Иван понял, что оглох. Вокруг стояла нереальная тишина. Спросонья Ваня испугался. Сердце заколотилось в груди и, мгновенно прогнав остатки сна, мужчина вскочил с ложа.

Тик-так, тик-так.

"Фух! Часы"

Во сне что-то неразборчиво пробормотала Маша. Где-то скрипнула под напором ветра дверь.

"Не может быть!"

Маляренко подскочил к окну и распахнул ставни. Горизонт на востоке едва начал сереть, но Иван прекрасно рассмотрел море. Тихое и спокойное, оно ничем не напоминало вчерашнюю буйную стихию. Шторм закончился.

Переговоры в Бахчисарае насчёт дальнейшего строительства, к полнейшему изумлению и Ивана и приехавшего с ним Олега, оказались совсем непростыми. Почти все "рядовые" мужики организовали профсоюз. За Стасом, помимо Звонарёва, Дока, мамы Нади и Анюты, не было никого. Жители посёлка, признавая заслуги Семьи, тем не менее, со всей любовью и уважением, популярно объяснили Лужиным, что они не являются их собственностью и отказались уходить на работы к морю "за так". На вполне резонный вопрос Ивана насчёт оснащённой именно им кузницы и мастерской, лидер профсоюза, тот самый качок Андрюха, не менее резонно ответил, что это всё — собственность семьи Лужиных, которую они свято чтут и уважают. Вот, типа, "пусть Стас с дядей Герой вам дома и строят".

Глядя, как наливается кровью лицо его служивого, Маляренко успокаивающе похлопал Олега по плечу. Переход к рыночным отношениям в посёлке завершился, и бороться с этим было бесполезно.

"Но Стас-то, каков, а! Молодец! Держит себя. Понимает, что кулаками ничего тут не добиться"

— Ребята. А вы — молодцы. — Иван уважительно поднял большой палец. Олег и Стас растеряно переглянулись. — Тот, кто себя уважает, и от остальных уважения достоин.

Андрюха неуверенно заёрзал — от Маляренко он ждал другого. Разборок и наездов. Кемеровчанин ждал этого со страхом, но отступать ему было некуда — жена на сносях и никаких жилищных условий.

— Ну, на нет — и суда нет. — Маляренко широко и "искренне" улыбался своей фирменной "мёртвой" улыбкой. Деятели профсоюза побледнели — среди малознакомых с ним людей у Ивана была репутация непредсказуемого отморозка. Не обращая больше никакого внимания на десяток притихших мужиков, Иван повернулся к Звонарёву.

— Как дом, семья, сын? Как Ксюша?

Из дальнейшего публично громкого диалога все присутствующие уяснили, что, во-первых, Звонарёву-младшему срочно нужен крёстный отец. Тут Сергей Геннадьевич обвёл всех взглядом а-ля "только попробуйте косо на мою семью посмотреть!" Как относится к своему первому крестнику Маляренко — знали все. Дураков здесь не было.

Во-вторых, из неторопливого диалога "на публику" выяснилось, что первый заместитель мамы Нади вовсе не прочь стать самым крупным владельцем недвижимости в Крыму, ибо и большой дом Олега в "кремле", и дом Семёныча, "в престижном пригороде" — очень даже лакомые куски. Олег, напряжённо стоявший за спиной шефа, с заметным облегчением выдохнул — лично за Звонарёвым точно не заржавеет. Народ вокруг заволновался. И Лужины, и все остальные. Каждый из присутствующих явно имел свои виды на эти два прекрасных больших обжитых дома.

В-третьих, Маляренко и Звонарёв пришли к выводу, что было бы неплохо всё-таки дом Семёныча "продать". Например, за стройматериалы и их доставку. За каменные блоки и сосновые брёвна. И за кипарисовые доски. На этом месте диалога Серый отметил чрезвычайную важность тех пил, которые в посёлок доставил Иван. А поскольку самодельная пилорама, работающая от водяного колеса, находилась в полной собственности Звонарёва, то с его стороны было бы огромным свинством не сделать "моего лучшего друга Ивана" совладельцем данного предприятия. Лужины громко выдохнули, мужики зашептались, а Ваня отмутил себе неиссякаемый источник пиломатериалов.

"Серый, ты — умница!"

— Знаешь, Стас, честно тебе скажу. Я тебя по-настоящему зауважал. — Иван первым протянул руку. — Ты, парень, сильно повзрослел.

Ужин у Звонарёвых удался. И поговорили, и выпили, и закусили. А ещё — дружно посмеялись над своими пустыми и никчёмными страхами. Доверительные и открытые отношения никуда не делись.

А утром Ивана нашёл Андрей и предложил поговорить насчёт дома Семёныча и доставки стройматериалов.

Через неделю к усадьбе Маляренко пришла первая смена строителей.

Опять, как и год тому назад, строительство началось с суеты и беготни — надо было раздать кучу указаний и проконтролировать кучу дел. Побегав в бешеном темпе по растущей территории своей усадьбы и порта пару недель, Маляренко окончательно задолбался и, свалив все заботы на Семёныча, принялся готовить к походу лодку.

Первый, по-настоящему большой поход на "Беде" состоялся лишь через месяц, когда весна окончательно вступила в свои права, а море — полностью успокоилось.

Из затона вышли на вёслах. Медленно, зато верно. Моторист Сашка был довольно щуплым, хотя и жилистым парнем, поэтому пару Олегу пришлось составить лично капитану.

— И, раз!

— Сашка, когда ты уже свою бандуру раскочегаришь, а?

— Греется уже!

— И, раз!

Спор о том, куда плыть не утихал несколько дней. Олег и Саша тыкали пальцем на юг, в сторону гор, и утверждали, что там природа и климат лучше, и люди там точно должны быть. Маша и Борис им возражали, заявляя, что на плоском берегу будет проще разглядеть поселения, тем более что бинокля у них нет, и поэтому надо двигаться на север. Оставшись наедине, Иван просто бросил монетку — выпал юг.

100